Сельские дети войны

На фото мой дед Парамонов Пётр Иванович с дочкой Верой и сыном Костей. Фото конца 30-х годов. Костя – это мой папа, Парамонов Константин Петрович.

...Мальчику Косте в апреле 1941 года исполнилось 12 лет. В крестьянской семье это уже солидный возраст. С утра - в школу, а после обеда - на конный двор, надо помогать отцу и матери ухаживать за лошадьми. Далеко идти не надо: в начале 30-х годов при организации колхоза свели всех хозяйских лошадей во двор Костиного отца Петра Ивановича Парамонова, назначив его колхозным конюхом, а мать Марию Григорьевну – помощницей конюха.

Так на колхозной конюшне среди лошадей и рос мальчик Костя. Наступило лето 1941 года. У школьников долгожданные каникулы. Ребячьи дела не умещались в сутках - надо было многое успеть. Ранним утром с отцом травы для лошадей накосить, накормить их, вечером огород полить, а ночью – в ночное с лошадьми в луга. Днём с другом Петром надо успеть ещё на речку сбегать, пескарей наловить. Рашню (ловушку для ловли раков) смастерил Костя ещё в апреле: обруч от кадки затянул сеткой, жердь к обручу привязал. Вот и всё – ловись, рыбка! 

Но 22 июня, день начала Великой Отечественной войны, разом оборвал все игры, мечты и планы, превратив подростка в маленького мужичка, притихшего и сурового, понимающего весь трагизм происходящего. Работал Константин наравне с отцом: чистил стойла, раздавал лошадям корм, носил воду из колодца, чтобы напоить животных, каждой лошади - по два ведра. Вёдра были огромные, вместимостью 15 литров, недаром их «конными» называли. Ох, и тяжелы же они были для Кости. С упряжью справлялся Костя легко и быстро, запрягая лошадей женщинам, которые с утра отправлялись на колхозные работы. Школу пришлось бросить, не до учёбы.

Труднее было зимой. С утра с другом Петром Широковым в любую погоду отправлялись на Александровское поле за соломой, более 10 км по бездорожью: по полю, по Торловому оврагу, через лес. Какие зимой дороги – где виден санный след, а где уже снегом всё передуло. Умная лошадка дорогу чует, да и мальчишки не промах – примечают все кустики, запоминают все повороты, а где и вешку поставят. Ёжатся ребята, укрываются тулупом, но всё равно холодно. Одежонка ветхая, правда, на ногах подшитые валенки. Валенки – это тебе не лапти, в них понадёжнее.

Наконец друзья доехали до Александровского поля, где с осени были заготовлены скирды соломы. Отдыхать некогда, да и какой на морозе отдых - мигом окоченеешь. Руками дёргали мальчишки солому, укладывая в кучки, вилами носили в сани. Ни смеха, ни улыбок, ни бойких разговоров, только ветер вокруг завывает. Вот и готов возок, тронулись в обратный путь, такой же длинный и трудный. К вечерней кормёжке лошадей подростки привезли солому, разгрузили и – по домам. Костя сразу на печь залез отогреваться. Хорошо, что кирпичи ещё тёплые. Отодвинул дерюгу, которой была укрыта печь, прижался всем телом к голым кирпичам, рад, что закончил трудное дело. Костя ждал мать, она всё ещё кормила лошадей на конюшне. Знал мальчишка, что ему и сёстрам на ужин приготовлена картошка, но брать без спроса не полагалось, терпеливо ждал, он ведь мужчина. Вот и пришло время ужина. Каждому досталось по одной картофелине, сёстрам размером поменьше, работнику Косте побольше. Ужин закончился быстро. Не раздеваясь, ведь завтра с утра опять за соломой, да и к утру печь будет холодной, Костя лёг спать. Заснул мигом, и снилось ему тёплое лето, друг Петька с рашнёй и почему-то среди луга соседка тётка Дарья, рыдающая и прижимающая к себе своих сыновей.

Тревога не покидала мальчишку и во сне. Шла война...

Зимой 1943 года стало голоднее и людям, и скотине. Опухали и умирали от голода люди, сдыхала от бескормицы скотина. Прелую и порой гнилую солому колхозные лошади жевали вяло и неохотно, обессиленные, падали.

Однажды на колхозной конюшне во дворе Парамоновых не встала первая лошадь, как ни старались, на глазах угасала в ней жизнь. Вся семья была в жуткой печали и страхе, растерялся и Константин. Бригадир принял решение – лошадь прирезать, мясо раздать одиноким женщинам с детьми. Так и сделали. Позднее папа вспоминал, что женщины, которые не побрезговали и использовали мясо этой лошадки-доходяги в пищу, и сами выжили, и детей спасли.

В 1944 году ушла из жизни мама Константина. Это произошло в начале декабря. Утром Константин с мамой запрягли быка и поехали в лес за дровишками. И шло вроде бы всё хорошо, бык был послушный, и они, хоть и устали, но набросали в сани немного хвороста и сучьев. На обратном пути матушка чуть прилегла на возке, положив под голову руку, вскоре захрапела.

Костю сначала этот храп не насторожил, подумал, что задремала мама, ведь с раннего утра на ногах. Вдруг храп стал прерывистый, глянул паренёк, а мама без сознания, не отзывается... Привёз Костя матушку почти безжизненную, так и ушла она, не приходя в сознание. Стали думать в семье, в чём матушку похоронить. Сначала решили постирать кофточку и юбку, которые на ней были. Но кто-то подсказал, что эта юбка ещё прочная и дочке Верочке пригодится. Нашли другую, что похуже. Шла война…

Очень дорожил мой папа медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», это была награда подростку Константину, который в годы войны трудился наравне со взрослыми. В день Победы папа вынимал медаль из своего сундучка и красовался в ней перед внуками. Дети мои до сих пор помнят эти минуты, когда их дед за праздничным столом сидел, как герой. Он и был для них героем, примером стойкости и трудолюбия.